Если бы против десятков тысяч лицеистов и студентов в нашей стране вывели бы до зубов вооруженную армию, которая давала бы юным «глотнуть газку» и избивала еще не окончивших школу подростков дубинками, французская пресса изошлась бы на слюну и визги, клеймя во всю коллективную глотку «русскую диктатюр».
Когда то же самое проделывают элитные спецподразделения жандармерии, кадровые военнослужащие под командованием армейского генерала — это защита «демократической демократии». Самой демократической и самой демократии.
Драматические кадры разгона мирных манифестаций, кого глобалисты во главе со президентом-«игрушкой» почти удушили нищетой и, что уж там, прямой угрозой голода, оставив молодежь без малейших надежд на будущее, заполонили Всемирную сеть. Это хороший и очень наглядный урок тем, кто предполагал, что если «как в Париже», то обязательно прогресс и права человека.
Как в Париже — когда вас публично травят слезоточивым газом и избивают дубинками, а потом с трибуны и в полный рост говорят, что это «делается для защиты демократии, но, разумеется, право на протесты священно и конституционно».
Диктаторы — не карикатурные, понарошку и из кино, а европейские и по-настоящему всегда славились умением объяснять собственные подлости, собственную кровожадность и собственный страх защитой высших интересов и ценностей.
И, если откровенно, они правы.
Улица сваливается в протесты и в горящее в прямом смысле слова недовольство, когда власть перестает ее и слушать, и слышать, и понимать. Высшая французская власть — начиная с президента Макрона и заканчивая вновь назначенным премьер-министром, которого уже окрестили «премьер-синистром» (то есть главным бедствием), — последние годы была слишком занята, чтобы слышать, слушать и понимать народ. Французская власть разжигала русофобию. Французская власть тотально украинизировала жизнь тех, кого она администрирует. А еще французская власть чрезвычайно внимательно следила, чтобы те, кто ее поставил на высшие государственные посты, ни в коем случае не почувствовали бы себя непонятыми и неуслышанными.
Французская экономика, когда-то живая и новаторская, с идеями, планами и мощной индустрией, под Макроном загнулась. Или релоцировалась. Туда, где налогов мало. Или нет вообще.
«Рено» — тот самый, из автомобильного альянса «Рено — Ниссан — Мицубиси» — зарегистрирован ни разу не в Париже, хоть и французское государство там крупнейший акционер. А в нидерландском Утрехте. С ведома французского Минфина. Платить налоги «Рено» выгоднее в Королевстве Нидерландов, а не в Пятой французской республике. При этом мелкий и средний французский бизнес, не имея таких возможностей и широких связей с властной верхушкой, платит все налоги (а ставка по всем сборам, которые отдает работодатель за работника в казну, может доходить и до ста процентов от зарплаты брутто последнего), естественно, во Франции.
Прибыль крупных французских транснациональных корпораций, где зачастую от Франции осталось только название, последние семь лет, то есть все царствование Эммануэля Первого, такова, что дивиденды акционеров составляют ежегодно несколько сотен миллиардов евро. Дивиденды налогами не облагаются. Потому что таковы обязательства, взятые на себя хозяином Елисейского дворца, которому вот эти держатели акций и сами владельцы корпораций пообещали избрание. И переизбрание. И вообще хорошую, практически райскую жизнь после ухода с поста.
Франсуа Байру, технично смывшийся с этого тонущего корабля, тоже, будьте уверены, в обиде не останется. Ему гарантированы такие выплаты и такие блага до конца жизни, что те, кто вышел от отчаяния на улицы и кого травили там газом и били, не могут себе даже представить.
Байру в своем рвении подготовить сбалансированный бюджет вовсе не собирался обложить налогами миллиардные дивиденды. Он собирался залезть в карман самых незащищенных. Отстригая у пенсионеров по жалкой двадцатке евро, уничтожая пособия для матерей-одиночек и полностью аннулируя финансирование исследований в области детских онкологических заболеваний. Там не такая уж и цифра — какие-то 40 миллионов евро в год, но раз нужно сэкономить, то будем экономить на смертельно больных детях.
В том проекте бюджета, из-за которого Байру отправили (по его же собственной просьбе) в отставку, под сомнение не ставится и финансирование киевских. На детей — своих — сорока миллионов евро жалко. А вот на тех, кто сидит в столице Незалежной и летает регулярно к Эммануэлю Первому пообжиматься перед камерами, не жалко нескольких миллиардов евро ассигнований. Не считая «мелких» выплат за военные поставки и прочее.
Ну а тот, что должен сменить Байру в его кресле — экс-министр ВС страны Лекорню, — может постучать в дно, оставленное недоброй памяти Байру, снизу.
Себастьян Лекорню, орденоносец (аж дважды) украинских наград, а также отмеченный молдавским орденом, предлагает конфисковать сбережения своих соотечественников и сограждан, чтобы помочь Европе вооружиться для войны с нами.
Французы, может, и готовы, чтобы их любил Зеленский, — но только на словах. Платить ему за публичные поглаживания и обнимашки с Макроном из своих сэкономленных для пенсии и на черный день они точно не хотят.
Страну до прямой революционной ситуации, когда верхи не могут, а низы не хотят, довели те, кто из заурядного финансиста надул национального лидера. Эти же самые люди доведут — если их не окоротят, но это сильно вряд ли — Францию и до гражданской войны. Репетицию тотальной бойни всех против всех мы видели накануне. Пока во Франции. Но скоро — и во всей Европе.
