Во время стрельбы в «Крокус Сити Холле» 22 марта в здании находился победитель конкурса «Голос. Дети» Рутгер Гарехт со своей мамой и поклонниками — им удалось выйти через запасной выход у гардероба. Юноша спас мать во время давки. Лариса Гарехт в комментарии «Газете.Ru» назвала свое спасение «чудом» и поделилась подробностями.
«Наше спасение произошло очень случайно. Это просто чудом можно назвать. У нас на балконе были места, но потому что мы с Рутгером не очень ориентируемся в «Крокус Сити», мы искали, куда пройти, и оттянули момент, чтобы не оказаться в зале. Нас было шесть человек: с нами еще друзья были, поклонники Рутгера. Мы немножко погуляли по фойе, и нас направили к лестнице, к эскалатору, который спускается к гардеробу. Мы стали подходить к гардеробу, я уже куртку сняла, Рутгер еще нет. Тут слышим первый хлопок, там много уже было народу в гардеробе. Сначала все люди в оцепенении остановились: не поняли, что это такое. Первое впечатление, что это рекламный щит упал или что-то рухнуло, или разбилось. А потом последовали автоматные очереди, которые, естественно, не перепутаешь ни с чем — опять полное было оцепенение, потому что не поняли, как это может здесь быть.
Первое впечатление было, что это приготовленная группой часть шоу или пиротехника.
Главное, что мы остановились и ждали, что же будет. Сверху парень по лестнице вниз бежит, может, работник «Крокуса». Спрашиваем: «Что там случилось?» А он уже взволнованный, кричит «стреляют». Мы сначала даже не поверили, думали, опять, наверное, какое-то шоу, но тут начались очереди. Естественно, мы понимаем, что это что-то ненормальное. Он говорит, дверь есть в гардеробе, туда идти надо. Мы сначала спокойно шли к этой двери, друг друга все успокаивали, а она закрыта была, выход запасной был закрыт. Он открыл одну створку двустворчатой двери, а вторую не успел, потому что народ начинает туда идти и блокирует ее. И у нас маленький проход, как щель. Начинаем туда идти, он нас успокаивает, а там слышно одиночные автоматные выстрелы. Мы друг друга пропускали спокойненько, наши друзья прошли, Рутгер прошел, и я думала, что сейчас пройду. В этот момент идет очень длительная автоматная очередь, и она приближается, по звуку слышно, что сюда идет. Наверху люди кричат, слышно, что это трагические крики. Народ как ломанулся в эту щель дверную.
Меня с моим метр с кепкой ростом затерли, зажали, я потеряла из виду всех своих — автоматные очереди не умолкают. Я понимала, что уже, наверное, не выберусь.
У меня уже впечатление было, что сейчас зажмурюсь и жду, что сейчас что-то в спину будет. Потом меня Рутгер выдернул из этой толпы, какого-то мужика оттолкнул, — и за дверь. Как потом мне он рассказал: он поднял глаза, а на лестнице девушка тоже хотела спуститься, и в этот момент ее расстреливают у него на глазах. Он говорит: «меня сразу это вообще перемкнуло». Потом мы ринулись в этот узкий коридор, шли так спокойно, но, когда начинались приближения [автоматной] очереди, люди паниковали. Впереди нас семейная пара шла, муж жену просто тащил, ей, видать, плохо было, она аж еле как шла.
У каждого была своя реакция: кто-то рыдал, кто-то плакал, кто-то орал просто. Мы долго шли по этим коридорам то вверх, то вниз. Если бы не было там хоть кого-то из служащих «Крокус Сити», мы бы, наверное, не знали вообще, как и куда идти, но нам помогал кто-то. Потом вниз еще спустились в какой-то вообще подвал, там темнота. Мы проходим через эту всю темноту и через стеклянные двери выходим на улицу, и останавливаемся, не знаем, куда идти. Нам просто орут: «бегите», «бегите вперед». Мы все побежали. Нам еще повезло, мы, все шестеро, все-таки старались не терять друг друга из виду, помогали. С нами была одна очень пожилая женщина, ей наш мужчина помогал. А вторая женщина после перелома ноги, она не может уже бежать, Рутгер ей помогал. Остановились передохнуть. Первая мысль — в метро. Рутгер сказал, ни в коем случае в метро. Потом мы поняли, что большинство народу кинется в метро, а вдруг там они тоже что-то приготовили. Вторая мысль была — в соседнее здание. Но Рутгер сказал, нельзя, надо перейти вообще на другую сторону эстакады и вообще уйти. Тут сзади снова начали кричать «бегите». Мы побежали, все орали.
Люди бежали босиком, раздетые, кто-то сказал, что то ли они (террористы. — Газета.Ru) выходят на улицу стрелять, то ли сейчас кто-то бросит какую-то бомбу.
Мы добежали к воздушному переходу, виадуку. Потихоньку туда по лестнице все забрались стали переходить на другую сторону. С нами шли девочки, служащие [в Крокусе], в форме, совсем молоденькие, совсем как школьницы. Одна рыдала, говорила: «Я больше на работу там не выйду, я лучше учиться пойду». Ее тоже пришлось успокаивать, потому что у нее истерика была. Мы перешли на другую сторону и вышли к жилым домам, а там остановка уже. Только там мы смогли вызвать такси, чтобы уехать.
Вначале около «Крокуса», когда мы хотели вызвать такси, они не принимали вызовы и не останавливались.
На своих машинах выезжали кто как мог, и меня тоже это поразило. Люди же идут, а они на своих машинах сигналят, чуть ли не давят, типа, «разойдитесь, нам уехать надо». Людям тоже бежать надо, куда-то идти. Такая была паника там на площади сильная. Чудом как-то мы задержались, и из-за этого не попали в фойе и зал, и тем самым спаслись.
Я не скажу, что отошли [от произошедшего]. В тот день и вчера осознания еще особого не приходило. Единственное, когда смотришь, что сейчас показывают по телевизору, начинаешь понимать, что могло быть вообще и какое божье благословение на тебя спустилось, что ты не там.
Но почему-то даже мысли, что ты спасся, вообще не радуют. Все мысли о тех, кто там остался.
Ужасно, когда своими глазами все это видишь. Даже не знаю, радоваться или нет, что спаслись. Это замечательно, но ты думаешь о них. Меня там прижали сильно, у меня, не знаю, ребро, то ли у меня там просто ушиб, то ли это трещина какая-то, болит оно, но об этом даже не думаешь. Думаешь, это все фигня. А вот те люди, которые там остались…
Что думаешь? Комментарии
