,
В поселке Ровно в Тульской области нашли ферму, где цыгане насильно удерживали десятки людей и заставляли их работать. Пока волонтерам удалось освободить лишь нескольких из них. Бывший узник фермы Александр Коваценко в колонке «Газеты.Ru» рассказывает, как попал в рабство, как пытался сбежать и как провел там две недели.
Очутился я там обманом, как и все. Мы со знакомым пили пиво у магазина «Красное и белое» недалеко от «Ангара спасения» (центр помощи бездомным людям), куда собирались пойти. К нам подошел цыганенок, спросил, не хотим ли мы заработать по две тысячи рублей — нужно было перегрузить картошку из одной фуры в другую. Мы подумали: почему бы не заработать. Он еще пообещал похмелить нас и сказал, что ехать недалеко. Сели в машину, заехали в магазин, нам взяли пиво в путь. Поехали. Я увидел, что выехали за МКАД. Я сказал, что [мы слишком] далеко едем и мне такой картошки не надо. Попросил выпустить, но водитель молча ехал дальше. Я просил открыть дверь, остановить машину, чтобы мы вышли.
Водитель агрессивно повернулся к нам и сказал: «Ты в машине, сиди и молчи. Ты согласился, поезжай тихо». Я понял, что встрял.
Отъехав от Москвы примерно на 100 км, мы остановились на трассе: пустырь, леса. Я запомнил, что мы до Тулы почти доехали. Спросил, куда едем, но он сказал не переживать, дал пиво и начал рассказывать про хорошие условия. Мы снова сели в машину, нам заблокировали двери и поехали дальше. А куда нам пешком идти? Мы на пустыре. Около Тулы нас попросили пересесть в другой автомобиль. Я так понял, человеку, который нас забрал, деньги дали. В Ровно мы приехали к вечеру, уже стемнело. Заехали на склад. Там стояли тракторы, яблони, а за ними два цыганских барака. Завели в один из них — там одни бомжи.
Я никогда это не забуду. Не думал, что это случится именно со мной.
С соседями утром начали обсуждать, как туда попали. Оказалось, кого-то просили дыни разгрузить, других — мебель. Как-то привезли молодого человека, хорошо одетого, но с фингалом. Он рассказал, что ехал в поезде, начал отмечать рождение ребенка в вагоне, потом вышел за водкой на остановке. Там его цыгане ударили, силой запихнули в машину и привезли сюда. Но потом он куда-то пропал, даже не знаю, в каком направлении.
Я решил, что надо рискнуть и сбежать. Хотя меня предупреждали, что тут ловят, догоняют и бьют, издеваются. Но попробовал уйти на свой страх и риск. После подъема я тихо вышел в сторону столовой и убежал через кусты. Подумал, что на автобусе или на попутке доберусь в Москву. Прошел мимо частных домов, встретил мужчину, спросил как до столицы доехать. А он мне сразу: «Ты сбежал, что ли?» Я решил, что он с ними заодно. Мы с ним только разошлись — по трассе уже ехала белая машина, а в ней две цыганки. Я сбежал на обочину. Автомобиль отъехал на 200 метров, увидели, что меня нет, развернулись и проехали мимо. Я снова вышел к домам, встретил девушку. Она сказала, что на автобусе можно доехать до Белева, а оттуда до Тулы и в Москву. Я подошел к остановке рядом с фермой и там ждал автобус.
Когда до его приезда оставалось буквально пять минут, подъехала та же машина, а в ней сзади сидела самая старшая цыганка Вера. Она вышла и спросила, куда я собрался ехать. Ответил, что поеду в Москву, мне этот дурдом не нужен. Вера предложила сесть в машину по-хорошему, ведь мы заключили договор. Она начала заталкивать меня, но я сопротивлялся. Вера сказала: «Я бодаться с тобой не буду и позову своих парней, тогда тебе будет хуже». Естественно, сел в машину и решил дождаться своего времени. Они довезли меня к автобусу с другими работягами, с ними я поехал на работу в сад. У меня были планы оттуда уехать.
Я сам не ожидал. Думал, это все прекратилось. В 1990-е, в 2000-е было такое рабство.
Подъем у нас был в шесть утра, работали без выходных. Тем, кто плохо себя чувствовал, наливали по 100 граммов спирта, давали по пачке сигарет. Дальше мы разбивались по группам 15–17 человек и ехали собирать яблоки. Цыганка нам говорила работать быстрее. Только сядешь — грозилась позвать главного. Он приезжал, запугивал. Всех, кто не работал, заводили за угол. Дальше мы слышали только крики.
У нас был завтрак, обед и ужин, давали суп, второе и компот. Я бы не сказал, что там совсем худо кормили. Но все одно и то же. Бывали смены, когда есть было невозможно. Но ты ешь, потому что надо — ничего не подкупишь в магазине. Когда приезжали вечером с работы, надо было успеть помыться в теплой воде из бойлера, простирнуть вещи, а потом бежать в столовую. Там уже начинали кричать, что закрываются. Если после работы сразу шел в столовую, приходилось мыться в холодной воде, так как бойлер с горячей водой был на 200 литров, а нас в бараке — 50 человек. Когда я не успевал помыться в теплой, ждал до полуночи или трех часов ночи, пока она нагреется. Потом только засыпаешь — опять подъем.
Условия кошмарные: подушки, все черное, вонь стоит, все лохматые, рваные, грязные. В моей комнате были клопы, я весь искусанный.
Зубные щетки даже не предложили. Мыло давали по 19 рублей, но оно даже не мылится. Один жир от него, помылся — а запах неприятный. Но моешь этим мылом и голову, и тело. Одежда вся уже и в поту, и в пыли. Там стоял такой запах. Это страшно. У кого-то ноги гниют, все кашляют. Мрак, мини-ад. Днем смотришь на эти измученные рожи, ни у кого нет улыбок, все как роботы.
Мы работали на плодовозах — тракторах с прицепами. В них 8–9 ящиков, в каждом по 50 ведер яблок. Сначала собирали по три плодовоза, потом по четыре. У нас бригада была более живая, не такая медлительная. Просили еще больше, но ведь все для них. Чем больше соберут, тем больше получат. С нами было семь девушек в бараке, они перебирали яблоки, отделяли бракованные. Останавливаться нельзя было, работали без перекуров и отдыха. Если переставал собирать, пугали главным. Он как-то приехал на поле, грозился, что больше не будет наливать, бред нес. Там наглость такая, но ничего не скажешь. Только попробуешь — приезжали сыновья главного, заводили в сушилку и начинали учить, чтобы мы больше не прыгали и не вопили.
Там и при мне давали пощечины, чтобы не оставалось следов. Они слабые, а цыгане бугаи. Девушек тоже били, одной зуб выбили ладошкой.
Еще они грозились всех непослушных и бунтарей отвезти на какой-то завод, где отбирают телефоны. Были люди, которые сидели на этой ферме по два года. Но вы бы их видели, у них ни кола, ни двора. Ходили слухи, что цыгане подбирали бомжей и все из них выжимали. Потом везли в лес, ковшом экскаватора вырывали яму, кидали их и закапывали. Родственников нет, никто их не ищет. Большинство — проблемные люди. Цыгане на этих проблемах зарабатывали себе деньги. Человеку ничего не платят, но спиртик подливают, еду дают. Короче, работаешь за еду.
В самом начале я спросил про оплату, обещали по две тысячи рублей в день. Говорили, что заплатят в конце сезона. Одному парню за месяц дали 10 тыс. рублей. У меня главная цыганка забрала тысячу рублей, обещала вернуть. Сказала, чтобы я других рабочих не спаивал, но сами им наливали. На самом деле деньги забрала, чтобы у меня не было даже на билет домой. Заставляли писать расписку. Я написал, что не имею никаких претензий. Но попробуй только не напиши, сразу наседают. Начинаешь объяснять, что приехал не по своей воле, у них один аргумент — ты сел в машину. Я в своей комнате нашел зарядку моего телефона, смог позвонить бывшей жене. Объяснил, что попал в такую ситуацию. Попросил ее не звонить в полицию, потому что здесь все связаны.
Полицейские приезжали, спрашивали, кто в розыске, и уезжали. Даже не пытались ни с кем поговорить.
Бывшая супруга нашла организацию «Альтернатива» (движение, занимающееся борьбой с торговлей людьми и их освобождением), связалась с волонтером Артемом, объяснила ему ситуацию. Потом он связался со мной, сказал, что через несколько дней освободит меня и всех желающих.
В один из вечеров цыгане стали кричать: «Все, подъем, менты приехали. Все на выход, проверка». Мы вышли. Но цыганка хитрая, оставила в комнатах половину людей, сказала им не выходить. Приехал Артем, сказал, что он из «Альтернативы» и хочет освободить нас. Я забегал в комнаты, спрашивал, кто хочет уехать. Люди готовы были, но боялись. Когда вышли на улицу, Артем назвал мою фамилию, попросил встать за ним и предложил уехать желающим. Потом за мной женщина вышла, нас собралось десять человек. Первый раз за все время такое произошло.
Сейчас я в Москве, меня Артем привез в «Ноев ковчег» (приют для бездомных) при церкви, я начал работать. Отличная атмосфера, небо и земля. Там я был в рабстве, а тут вообще другое.
До рабства я работал в Москве в строительной компании монтажником по вентиляции. Позже уволился — и понеслась. Сначала в хостеле был, потом мне дали адрес «Ангара спасения». Я шел туда, по дороге увидел человека грязного. Предложил ему вместе пойти. Мы туда пришли, но нам сказали подождать полчаса, после этого должны были накормить, дать помыться и поговорить с нами. Я предложил новому знакомому опохмелиться, там недалеко был магазин, хотели взять по пиву. Потом к нам подошел цыган и началась эта история. Думаю, это как наказание для меня. Надо было дожидаться.
Что думаешь? Комментарии
