История об отношении Дональда Трампа к давно продвигаемому в конгрессе законопроекту о введении драконовских санкций против всех стран, ведущих бизнес с Россией, — вплоть до 500-процентных тарифов, развивалась стремительно, можно сказать, по законам жанра (какого — большой вопрос в современной Америке, где трудно отделить постановочное от реального). Его первая реакция предшествовала голосованию в Совете Безопасности ООН по американской резолюции по реализации плана Трампа по Газе. В понедельник она прошла с 13 (из 15) голосов «за» при двух воздержавшихся — России и Китае. У нас не было шансов продвинуть свой проект резолюции, так как американцы заручились поддержкой арабских государств. Тут срабатывает библейская истина: если это не от Бога, а от человека, то само и разрушится. Важно и другое (из апостола Павла): обетование было дано через Авраама всем народам, то есть и палестинцам.
По прошествии голосования Белый дом дал утечку, что Трамп подпишет закон, только если он оставит последнее слово о введении санкций за президентом. Это уже иная позиция, но все равно Трамп получает вроде как мощный рычаг давления на Россию в украинском урегулировании. Но тогда первыми под его действие должны подпасть сами европейцы, Индия и Китай. С последним достигнута договоренность о временном «прекращении огня» по части лицензирования Пекином экспорта редкоземов — поэтому против Китая не были введены анонсированные на 1 ноября стопроцентные тарифы. Если Вашингтон пойдет по этому пути сейчас, то возникает широкий спектр катастрофических последствий для самих США (не говоря уже о росте цен на нефть и, соответственно, на бензин, о чем предупреждал президент Владимир Путин). Что до европейцев, то они собираются прекратить закупки российского газа только через год или два и продолжают закупать нашу нефть: тогда как быть с этим? Для Венгрии уже сделано исключение. Будут ли санкции состоять в большей мере из изъятий, то есть дырок в сыре?
Все это — элементы более широкой картины, с которой сталкивается Трамп внутри страны в критический для него период, когда до промежуточных выборов остается меньше года. Это не только успех Мамдани в Нью-Йорке, который можно расценить как концептуализацию либерально-глобалистскими элитами ставки на маргинальные слои населения (не просто BLM и «критическая расовая теория») в русле франкфуртской философской школы, что в принципе мало чем отличается от пророчеств Достоевского в его «Бесах» и Легенде о Великом инквизиторе: развратить и устранить народ, сделав его неспособным к восприятию любых идей, разумеется, прежде всего освободительных.
Возобновилось «дело Эпштейна» применительно к Трампу, которое — наряду с вопросом об американском суверенитете (проблема произраильского лобби в Вашингтоне) — вносит раскол в его коалицию MAGA. Чуть ли не вся молодежь, от старых левых до республиканцев, выступает против поддержки им радикального правительства Нетаньяху.
Надувается огромный пузырь на фондовом рынке, где прошли все стоп-сигналы обычной коррекции и рост ведут исключительно корпорации из сферы искусственного интеллекта (ИИ). Но как показывает недавнее исследование Массачусетского технологического института, в 93 процентах компаний, сделавших ставку на ИИ, это не привело к росту доходности, то есть воздействие — абсолютный ноль. Таким образом, на горизонте нечто похожее на доткомовский крах 2000 года, за которым последовал в 2008 году ипотечный. Одним словом, обойти структурные проблемы американской экономики не получается. При этом падает доверие к доллару, вдвое выросла цена золота, а стейблкойны, на которые делает ставку Трамп для решения проблемы накопленной суверенной задолженности, сталкиваются с открытым недоверием в той же Европе, включая ЕЦБ. В дополнение ко всему до промежуточных выборов предстоит перевыпустить гособлигации на сумму в девять триллионов долларов — истекают их сроки.
Картину дорисовывают два качественно новых явления на мировом заемном рынке. Первое — выпуск Китаем в Саудовской Аравии своих облигаций, номинированных в долларах под проценты несколько выше ставок ФРС. Второе — выпуск Россией займа, номинированного в юанях, притом что во всей Восточной Азии запущена юанизация международных платежей на основе цифрового юаня, что служит альтернативой SWIFT.
Наконец, главное. В принципе, вводя новый закон в действие, Трамп может угрожать России, что обнулит перспективу двусторонней нормализации. Также можно предположить, что президент США ассоциирует себя с партией войны в Европе, что исключает любой вариант перестройки архитектуры европейской безопасности как ответа на требования России о предоставлении ей гарантий безопасности. То есть перед нами откроют перспективу большой войны в Европе, так как она может быть развязана европейскими элитами только с благословения США. Тогда милитаризация Европы — всерьез и надолго, если, конечно, не дадут о себе знать проблемы системного характера в развитии самих европейских стран. Это вводит ситуацию в режим, когда наши интересы безопасности могут быть обеспечены только победой на поле боя — другими словами, с опорой на армию, флот и ВКС. При том что американские санкции лишь закрепят раскол мира Запад и не-Запад, который претерпит существенную трансформацию уже по итогам нашей победы.
Но дело еще и в том, что именно победа России может вывести западные элиты, включая американцев, из инстинктивного неприятия любого благоприятного для Москвы исхода конфликта на Украине. Пока же, пребывая в параллельной реальности, они просто не могут поверить в то, что оказались в ситуации, когда ничего не смогут поделать с Россией, хотя эта беспомощность Запада некоторыми экспертами прогнозировалась еще до принятия решения 1994 года о расширении НАТО.
Многие обозреватели на Западе, включая американцев, убеждены, что Трамп никого не слушает и ни у кого не просит совета, не готовится к своим встречам, в том числе международным, и целиком полагается на схемы, отработанные им в бизнесе, и на свою интуицию. Когда все это не срабатывает, он оказывается в тупике, и тут возможно обращение к общим для элит антироссийским предрассудкам.
Ближайшие месяцы покажут, дошло ли развитие событий до этой точки или возможен политико-дипломатический вариант урегулирования, включая смену власти на Украине и приведение этой территории в соответствие с общепризнанными нормами государственного строительства, включая уважение прав человека и меньшинств, в том числе языковых, и децентрализацию, уже не говоря об отказе от агрессивной националистической государственной идеологии и мифологии.